Неточные совпадения
Смутное сознание той ясности, в которую были приведены его дела, смутное воспоминание о дружбе и лести Серпуховского, считавшего его нужным человеком, и, главное, ожидание свидания — всё соединялось в общее впечатление радостного чувства жизни. Чувство это было так сильно, что он невольно улыбался. Он спустил ноги, заложил одну на колено другой и, взяв ее в
руку, ощупал упругую икру ноги, зашибленной вчера при
падении, и, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всею грудью.
Что-то резко треснуло, заскрипело, и оратор исчез, взмахнув
руками; его
падение заглушилось одобрительными криками, смехом, а Самгин стал пробиваться к двери.
Аркадий Павлыч, при виде
падения доморощенного Карема, испугался не на шутку и тотчас велел спросить: целы ли у него
руки?
Тон общества менялся наглазно; быстрое нравственное
падение служило печальным доказательством, как мало развито было между русскими аристократами чувство личного достоинства. Никто (кроме женщин) не смел показать участия, произнести теплого слова о родных, о друзьях, которым еще вчера жали
руку, но которые за ночь были взяты. Напротив, являлись дикие фанатики рабства, одни из подлости, а другие хуже — бескорыстно.
Все наши здешние обоего пола и разных поколений здравствуют. Трубецкому, после его
падения спеленанному, наконец, развязали
руку, но еще он не действует ею. Все вас приветствуют.
Через десять минут оба возвращаются, не глядя друг на друга.
Рука Кербеша хрустит в кармане новенькой сторублевой. Разговор о совращенной девушке более не возобновляется. Околоточный, поспешно допивая бенедиктин, жалуется на нынешнее
падение нравов...
Леберка ютилась под лесенкой, откуда щенята расползались по коридору и взбирались на ступеньки. После спектакля, пробираясь ощупью домой, я отворил дверку в коридор и, уверенно ступая по знакомой лесенке из четырех ступеней, вдруг наступил на щенка. Визг. Испуганный лай Леберки и грохот моего
падения произвели переполох. Островский, шатаясь, вышел на шум, а его поддерживал извозчик без шапки, с сальной свечкой в
руке и кнутом за поясом халата.
Ноги скользили — лед здесь никогда не чистили с тротуаров, — и мы шли под
руку ради взаимного страхования от
падения.
Завтра же, чем свет, мы вместе отправляемся в пустынь, а потом я его непременно сам провожу до Духанова во избежание вторичных
падений, как, например, сегодня; а там уж его примет, с
рук на
руки, Степанида Матвеевна, которая к тому времени непременно воротится из Москвы и уж ни за что не выпустит его в другой раз путешествовать, — за это я отвечаю.
Свистя, грохоча и воя, дунул в распахнутое окно ветер с силой, дотоле неслыханной, и вздрогнули старые стены, и с угла сорвалась огромная, в тяжелом окладе, икона святого Николая, которой молилась Плодомасоза; загремели от
падения ее все стекла в окнах и киотах; зажженные свечи сразу погасли и выпали из разбойничих
рук, и затем уж что кому виделось, то тому и было известно.
Возле дилетантов доживают свой век романтики, запоздалые представители прошедшего, глубоко скорбящие об умершем мире, который им казался вечным; они не хотят с новым иметь дела иначе как с копьем в
руке: верные преданию средних веков, они похожи на Дон-Кихота и скорбят о глубоком
падении людей, завернувшись в одежды печали и сетования.
Горбач, надув щеки, притаив дыхание, вытаращивает глаза и, по-видимому, уже залезает пальцами «под зебры», но тут ветки, за которые цепляется его левая
рука, обрываются, и он, потеряв равновесие, — бултых в воду! Словно испуганные, бегут от берега волнистые круги, и на месте
падения вскакивают пузыри. Горбач выплывает и, фыркая, хватается за ветки.
Бросив свой камень, Петр откидывался назад и так следил за его
падением, — Иуда же наклонялся вперед, выгибался и простирал длинные шевелящиеся
руки, точно сам хотел улететь за камнем.
Так, вероятно, в далекие, глухие времена, когда были пророки, когда меньше было мыслей и слов и молод был сам грозный закон, за смерть платящий смертью, и звери дружили с человеком, и молния протягивала ему
руку — так в те далекие и странные времена становился доступен смертям преступивший: его жалила пчела, и бодал остророгий бык, и камень ждал часа
падения своего, чтобы раздробить непокрытую голову; и болезнь терзала его на виду у людей, как шакал терзает падаль; и все стрелы, ломая свой полет, искали черного сердца и опущенных глаз; и реки меняли свое течение, подмывая песок у ног его, и сам владыка-океан бросал на землю свои косматые валы и ревом своим гнал его в пустыню.
Бог лишил их и «плодов древа жизни», ибо они могли бы давать лишь магическое бессмертие; без духовного на него права, и оно повело бы к новому
падению [Как указание опасности новых люциферических искушений при бессмертии следует понимать печальную иронию слов Божьих: «вот Адам стал как один из нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он
руки своей, и не взял также от древа жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (3:22).].
Итак: я наклонился над
рукой Марии. Но возглас Магнуса был так неожиданен и странен, в хриплом голосе его звучала такая повелительность и даже страх, что нельзя было не подчиниться! Но я не понял и с недоумением поднял голову, все еще держа
руку Марии в своей, и вопросительно взглянул на Магнуса. Он дышал тяжело — как будто уже видел
падение в пропасть — и на мой вопросительный взгляд тихо, слегка задыхаясь, ответил...
С матушкой сделался тяжкий и глубокий обморок, из которого ее едва могли вывесть, меж тем как отец в это время успел взбежать наверх в свою квартиру и, схватив меня за
руки, спасти от неминуемого,
падения.
— Эка филя! — сказал адъютант, протянувший уже
руку к стакану. Все расхохотались, не исключая Гуськова, потиравшего
рукой свою худую коленку, которую он никак не мог зашибить при
падении.
Он пугался шума горных потоков и поминутно вскрикивал при
падении небольших обвалов и хватал то меня, то Анну за
руку.
Лозаннский, уже пожилой эмигрант, жил в мансарде; потерял надежду вернуться на родину и переживал уже полную"резиньяцию", помирился с горькой участью изгнанника, который испытывал
падение своих молодых грез и долгих упований. Но другой, в Женеве, из земских деятелей, оставался все таким же оптимистом. На прощанье он мне говорил, пожимая мне
руку, с блеском в глазах...
Руки скользят по железу крыши, хватаются за желоб, и он мягко гнется, как бумажный; ноги тщетно ищут опоры, и желтые ботинки, твердые, словно дерево, безнадежно трутся вокруг гладкого, такого же твердого столба — и одну секунду Юрасов переживает чувство
падения.
Екатерина Ивановна. Другому? Горя, скажи мне… ты совсем простил меня? Нет, не то, Горя, скажи мне, отчего я так… волнуюсь? Нет, совсем особенно. Смотри, Горя! (Становится перед ним, закидывая
руки назад, вытянувшись, как для полета или
падения в пропасть.) Смотри, Горя, отчего? Вот я стою, и мне хочется… броситься на тебя — и обнять, душить и… Горя!
А боль? А страх? А бешеное биение сердца? А неописуемый ужас живого тела, которому предстоит сию минуту быть раздробленным железными, тяжелыми катящимися колесами? И это мгновение, когда она решилась упасть, и
руки отлипли от поручней, и вместо их твердости и защиты — пустота
падения, наклон, невозвратность? И этот последний вопль, беззвучный, как молитва, как зов о помощи во сне: полковник! Яков Сергеич!
Этими словами подана была нить в
руки Катерины Александровны, и клубок стал разматываться. Тут Филемон рассказал причину своего нравственного
падения и, кстати, уже развернул свиток истории всех нужд, которые одолевали Александра Ивановича едва ли не со смерти Катиной матери, как он терпел их, не смея царской копеечкой поживиться, да как отказывал себе во всем, и прочее, и прочее, что мы уж прежде рассказывали.
Мертвец не замахивается и не дерется, но
падение его вялой
руки тяжелее удара.
В это мгновение герцог так грубо отнял свою
руку, что государыня покачнулась набок своим тучным корпусом и, может статься, подвергла бы себя неприятности и стыду
падения, если бы ловкий кабинет-министр, оживленный лестной шуткой императрицы, не успел поддержать ее и занять место Бирона.
Железная кирка, за которую, как мы знаем, обеими
руками ухватился Гладких и которую, по счастью, не успел выпустить при
падении, застряла на половине глубины колодца в срубе и Иннокентий Антипович повис на
руках над водою.
Князь Никита вздрогнул, лицо его исказилось страшными судорогами, он подскочил к брату и с неимоверною силою вонзил ему нож в горло по самую рукоятку… Ратники выпустили из
рук бездыханный труп, шум от
падения которого гулко раздался среди наступившей в палате мертвой тишины. Братоубийца обвел присутствующих помутившимся взглядом, дико вскрикнул и упал без чувств рядом со своею жертвою…
«Она, как чистое, невинное дитя, — думал он, — соблазненное блестящими погремушками, навешанными над пропастью, доверчиво тянется к ним и сорвется в бездну… Это бабочка, стремящаяся на красивое пламя и обжигающая об него свои крылья… Если бы он мог войти в их дом на правах жениха, он сумел бы предостеречь ее, он сумел бы вовремя сильной
рукой ухватить ее и спасти от
падения. Но что он такое? Ничто! Не только теперь, но и в будущем… Никогда, никогда не может он быть для нее ничем, хотя хотел бы быть всем…»
Она упала на снег, не выпуская из
рук своего заснувшего ребенка. Последний проснулся от
падения, высвободил свою головку и, увидав свою мать лежавшею, пронзительно закричал.
— Правда, вы окружили меня роскошью, — начала она снова упавшим голосом, бессильно опустив
руки и обводя комнату полупрезрительным взглядом, — вы исполнили все мои прихоти, даже капризы, вы, видимо, любили меня, но эта роскошь, этот комфорт куплены ценой моего
падения…
И тут, при сем ужасном
падении, все те шпаргалки у меня из
рук выбило и помчало их неодоленным бурным потоком, в котором и сам я, крутясь, заливался и уже погибал безвозвратно; но бытие мое, однако, было сохранено, и я, вообразите, увидал себя в приятнейшем покое, который сначала принял было за жилище другого мира, и лежал я на мягкой чистейшей от серебра покрытою простынею постели, а близ моего изголовья поставлен был столик, а на нем лекарства, а невдалеке еще навпротив меня другой столик, а на нем тихо-тихесенько свiтит ласковым светом превосходнейшая лампа, принакрытая сверху зеленой тафтицей…
Впереди — антихрист, который должен пасть, но не от
руки людей, а от десницы самого Иисуса Христа, как сказано в апокалипсисе, а за
падением антихриста немедленно настает воскресение мертвых, страшный суд, райские утехи для верных и вечный огонь, вечный скрежет зубов для неверных.
В смелости линий видна была опытная и развращенная
рука, без колебаний подходившая к самому сокровенному, о чем неиспорченным людям стыдно думать; в старательности, с какой рисунок исправлялся резинкой и подцвечивался красным карандашом, была наивность глубокого и бессознательного
падения.